Победа Трампа с его обещанием начать торговую войну с Китаем и найти общий язык с Россией делает отношения в треугольнике США – Китай – Россия ключевым вопросом мировой политики. Все больше признаков того, что Запад будет вынужден вновь признать Россию одной из ведущих держав – и договориться с ней о новом мировом порядке.
В американской прессе уже звучат призывы устроить «новую Ялту», то есть провести встречу в верхах, на которой будут установлены новые правила глобального миропорядка. Вот только состав «большой тройки» будет отличаться от 1945-го – вместо Великобритании к США и России присоединится Китай. То есть вчерашнюю «региональную державу» Россию американцы вновь готовы признать вершителем мировых судеб – и это притом что сейчас у нас нет такого однозначного статуса, как в 1945-м.
При этом понятно, что, как бы изоляционистски ни был настроен Трамп, американская элита, делающая ставку на глобализацию, вовсе не намерена отказываться от нее. Глобализация будет пересмотрена, адаптирована, закамуфлирована, названа «антиглобализацией» – с тем чтобы все равно продолжить курс на сохранение за США статуса «державы, направляющей мир». Да, теперь это не будет называться ни миром по-американски, ни однополярным миром, ни атлантическим миропорядком. Америка станет скромнее и учтивее. То есть искреннее желание Трампа «сделать Америку снова великой» и его реальный настрой на отказ от военного вмешательства в чужие дела будет сочетаться с работой глобалистской части американского истеблишмента по изобретению для новой администрации «правильных геополитических концепций».
Намек на одну из них содержится в словах, сказанных на днях Збигневом Бжезинским, бывшим советником президента США по национальной безопасности и одним из ведущих американских геополитических мыслителей.
На телеканале MSNBC 88-летнего Бжезинского спросили о том, какие угрозы несет возможный поворот Трампа к России:
«Угрозы очевидны, они могут породить множество недоразумений с обеих сторон, а также разочарование и обиду. Так что действовать надо очень обдуманно и осторожно.
В целом же улучшение отношений с Россией весьма желательно. Я думаю так. Во-первых, Россия больше не коммунистическое государство. Очень важно это понять. Но она еще, по сути, не выбрала путь демократии. Там по-прежнему неопределенность. И много обиды, в том числе на нас. Итак, это страна в стадии перехода. И, думаю, если мы поведем себя умно, мы, может быть, поможем им совершить этот переход и стать конструктивным, важным членом мирового сообщества. Войти в тройку лидеров: США, Китай и Россия… Думаю, наша роль в мире, если и не господствующая в упрощенном понимании этого слова, тем не менее самая выдающаяся. Америка необходима для более широкой коалиции, которая могла бы решать глобальные проблемы. И в этой более широкой коалиции, конечно же, Америка, Китай – и меняющаяся Россия! – могут играть ведущую роль».
Итак, Бжезинский, по сути, предлагает новую «большую тройку» – оговариваясь, правда, что Россия должна совершить «переход в сторону демократии». Это оговорка интересна только тем, что про Китай он не говорит ничего подобного – хотя понятно, что с точки зрения «американского стандарта» Китай находится дальше от «демократии», чем Россия.
Разгадка такой предвзятости проста. Китай настолько силен экономически, что обусловливать чем-либо его причастность к «большой тройке» уже невозможно.
А вот Россия в глазах и Бжезинского, и большей части западной элиты слаба. И хотя именно из-за неправильной оценки зависимости геополитических возможностей России и ее экономического веса и провалилась вся политика блокады нашей страны, переосмысление места и роли Москвы произошло не до конца.
Да, Путина и Россию уже признают важнейшим мировым игроком. Но, как демонстрирует тот же Бжезинский, все еще не избавляясь от иллюзий о возможности влиять на нашу политику. Ведь истинный смысл замечания о «переходе России к демократии» состоит в надежде сделать Россию частью западного мира – то есть хотя бы идеологически (если уж не получилось физически) зависимой от «передового отряда мирового сообщества».
И самое главное: в треугольнике США – Россия – Китай такое изменение статуса России на «демократический» нужно затем, чтобы сделать ее ближе к США, чем к Китаю. То есть предотвратить возможность (уже на самом деле ставшую реальностью) образования российско-китайского альянса.
Сама идея новой «большой тройки» является реакцией США на стратегическое сближение Москвы и Пекина. Попытавшись заблокировать Россию, американцы удивительным образом не понимали очевидного – давление со стороны Запада приведет к развороту Москвы на Восток и укреплению российско-китайского альянса. Этот альянс стал цементироваться еще в 2012–2013 годах (после образования связки Путин – Си Цзиньпин), но тогда США его «проспали» – а потом еще и собственными действиями поспособствовали его закреплению. Тревожные голоса о необходимости предотвратить дальнейшее российско-китайское сближение стали звучать все громче в последние два года, причем как от Киссинджера, так и от Бжезинского (двух ключевых американских стратегов). Сама концепция Киссинджера, которую он применил в 70-е годы, когда произошло примирение Китая и США, состоит в том, что у Вашингтона отношения с Москвой и Пекином должны быть лучше, чем у них между собой.
В 70-е, когда СССР и Китай находились в состоянии холодной войны, эта модель работала. Только к концу 80-х отношения Москвы и Пекина были урегулированы, но СССР к этому времени уже входил в стадию развала. В 90-е, по мнению американцев, мир стал однополярным – Россию можно было больше не принимать во внимание, а Китай представлял потенциальную, но достаточно умозрительную угрозу. В первое десятилетие XXI века Россия восстанавливала свои силы и амбиции, а Китай рос как на дрожжах, но угроза чрезмерного российско-китайского сближения не рассматривалась Вашингтоном как реальная.
Россия не воспринималась как страна, которая может бросить вызов. Даже после 2008 года, в котором начался мировой финансовый кризис, а Россия продемонстрировала намерение бороться за постсоветское пространство. А кроме того, США были убеждены в чрезвычайно сильной зависимости Китая от торговли с ними и рассчитывали договориться с Пекином.
В 2009 году Штаты предложили Китаю создать «большую двойку» – чтобы вместе решать все мировые проблемы. Пекин отверг это предложение – вследствие банального недоверия и убежденности в неискренности США. Тогда США объявили о развороте в Тихоокеанский регион, что было воспринято в Китае как переход к политике активного сдерживания Поднебесной. Именно поэтому сближение России и Китая после начала украинского кризиса воспринимается в Пекине как стратегический курс: две страны стоят спина к спине. Одна противостоит США на Востоке, а вторая – на Западе.
Но с точки зрения США тут есть поле для маневра.
Причем если интерес американских глобалистов (от Бжезинского до Киссинджера), как уже было сказано, состоит в том, чтобы оторвать Россию от Китая, то интерес Трампа как сторонника сильного национального государства может состоять в том, чтобы действительно попытаться договориться «на троих» – то есть выстроить выгодные для «Америки, занимающейся собой» отношения и с Китаем, и с Россией.
С Россией Трамп будет в первую очередь договариваться по вопросам войны и мира на Ближнем Востоке, сфер влияния в Европе и на постсоветском пространстве. С Китаем – об изменении торгово-экономических отношений. Но в формате «большой тройки» можно говорить и о действительно глобальных вещах. О новой системе мировых финансов, правилах мировой торговли, о глобальной архитектуре безопасности (включая НАТО и военные союзы США с Японией и Южной Кореей). То есть о новом мировом порядке. Это очень большая игра. Вопрос только в том, хватит ли у Трампа сил замахнуться на такой масштаб. Путин и Си Цзиньпин к разговору такого уровня давно готовы.
Источник «vz.ru»
593 просмотров всего, 3 просмотров сегодня